Бесспорно, все признаки процветания были налицо. К концу 1920-х годов 45
миллионов работающих американцев получали 77 миллиардов долларов в год -
подобного потока доходов мир еще не знал. Когда Герберт Гувер со всей
своей прямотой заявлял, что "уже скоро, с Божьей помощью, наступит день,
когда наш народ забудет о бедности", он был близорук (а кто не был?).
Тем не менее президент основывался на неопровержимом факте:
среднестатистическая американская семья того времени жила, ела и
одевалась лучше, получала от жизни удовольствий больше, чем любая
среднестатистическая семья за всю историю человечества.
Смотрясь в зеркало, народ свыкался со своим новым отражением,
которое вселяло куда больше оптимизма, чем авантюрные идеалы
"баронов-разбойников". Председатель демократической партии Джон Дж.
Раскоб довольно точно описал положение вещей в заглавии статьи для
"Журнала для домохозяек" - "Все должны стать богатыми". "Сберегая 15
долларов в неделю, - писал Раскоб, - и вкладывая деньги в надежные
ценные бумаги, по итогам двадцати лет человек получит по меньшей мере 80
тысяч долларов и 400 долларов ежемесячного дохода. Он станет богатым"[228].
В основе приведенных расчетов лежало предположение, что, получив
свои дивиденды - около шести процентов годовых, - человек немедленно
вложит их опять. Существовали более соблазнительный путь к
обеспеченности. Если бы приверженец формулы Раскоба просто-напросто
потратил свои дивиденды и позволил собственному богатству расти вместе с
рынком ценных бумаг, он достиг бы необходимого уровня благополучия за то
же время, но с куда меньшими затратами энергии. Предположим для
простоты, что наш герой откладывал по 15 долларов в неделю, накопил за
год 780 долларов и в 1921 году купил на них акций. В этом случае уже
через двенадцать месяцев его деньги превратились бы в 1092 доллара.
Учитывая ежегодные 780 долларов, к 1925 году он накопил бы 4800
долларов, в следующем году его состояние составило бы 6900 долларов. Он
был бы обладателем 8800 долларов в 1927-м и - трудно поверить! - 16 000
долларов всего годом позже. К маю 1929-го в его активе числилось бы 21
000 долларов - а с учетом инфляции, около двухсот тысяч долларов в
пересчете на 1980-е годы. Рынок продолжал свое восхождение практически
без перерыва на протяжении более десятка лет - и разве можно было винить
того, кто решил, что дорога к процветанию наконец найдена? Парикмахеры и
чистильщики обуви, банкиры и предприниматели - все они играли и все
выигрывали и если о чем и сокрушались, то лишь о том, что раньше до
такого не додумались.
|
